Летчик-космонавт и Герой России встретился с молодежью республики на площадке СГУ им. Питирима Сорокина. Он рассказал об отдыхе космонавтов, с какими нештатными ситуациями сталкивался и как помолодел на полторы секунды.

Путь в космос

Михаил Корниенко родился в 1960 году — за год до первого полета человека в космос. В это время он жил в Южноуральске, отец был военным летчиком-вертолетчиком — служил в группе поиска и спасения первых космонавтов, встречал первый отряд, Валентину Терешкову, Германа Титова. С детства у него были космические сувениры, в том числе тюбики с едой.

— У меня просто не было другого пути. Тогда все было пропитано космосом. Это было очень романтичное время, шестидесятые года. Песни про космос из каждого приемника и по телевизору. Все было пропитано романтикой космоса, — рассказал Михаил Корниенко.

От зарождения мечты стать космонавтом и до ее реализации прошло 45 лет: в пять Михаил Корниенко понял, кем хочет быть, а 50 лет встречал на орбите Земли. Это был «путь сплошных трудностей». По словам космонавта, «если первое препятствие отпугнуло, сломало, значит, это не твое, значит нужно идти другим путем».

Ощущения после приземления на Землю

— Ощущения, наверное, самые лучшие и незабываемые, когда летал полгода или год. Это командировка. Это путь, связанный с большими трудностями, с нештатными ситуациями. В общем напряжен как струна. Ты отдаешься полностью. Когда аппарат ударяется о землю, зачастую называют это мягкой посадкой. Нифига она не мягкая. Она жесткая достаточно, у людей иногда даже легкие повреждаются. У друзей такое было, в госпиталь ложились. Когда спасатели открывают люк в аппарат, туда идет воздух казахстанской степи, чувствуешь каждую молекулу и понимаешь, что наконец это испытание закончилось. Это незабываемое совершенно ощущение, что ты это сделал и в общем-то сделал неплохо достаточно, — рассказал космонавт.

В первые 10 дней после возвращения тело ломает, сильные вестибулярные расстройства, пояснил Михаил Корниенко. Организм привыкает к земной гравитации. К тренировкам можно вернуться только спустя полгода и после прохождения комиссии.

Какую дозу радиации испытал

— Я до сих пор не знаю, какую дозу я получил. Там масса дозиметров на станции. Они меряют в миллибарах, миллиредах, в рентгенах, еще в каких-то измерениях. Я беру дозиметр, там шестизначное число. Я его сбрасываю на землю, а ученые уже меряют, сколько я там схлопотал. А потом есть носильные дозиметры, накопительные. Он все время при тебе. Носишь его, спускаешь с собой на землю и опять же отдаешь ученым. Я пытался из них выудить информацию. Мне сказали: за 516 суток я вылетал половину своей нормы. То есть я могу летать еще столько же, — сказал космонавт.

Самое яркое событие в карьере

— Это первый старт, это первой выход в открытый космос. Это незабываемые вещи. В психологии есть такое понятие: апатия достижения. Я готовился к полету от момента зачисления в отряд 13 лет. Когда я сел в корабль, в живой корабль, подо мной 400 тонн топлива, спиной чувствовал жидкий кислород, у меня было такое ощущение, что я сел в тренажер. Один в один. Очень много времени в тренажере провел. Часто задают вопрос: а что вы испытывали, когда прилетели? Ничего не испытывал, потому что работал. Особенно после выведения [на орбиту], когда третья ступень отстегнулась. Я видел, что я в космосе краем глаза, в иллюминатор, — вспомнил космонавт.

О ритме жизни на станции

— Когда на станцию прилетаешь, там размеренный ритм жизни, в принципе такой же как на Земле. Суббота, воскресенье — нам дают отдохнуть, если нет никаких динамических режимов, если никто не прилетает, не улетает со станции. У нас такой нормальный рабочий ритм: пятидневная рабочая неделя, суббота, воскресенье — выходные. Есть возможность поразмышлять о вечном, посмотреть в иллюминатор, почитать книги, кстати, в электронном виде, кино [посмотреть], — рассказал Михаил Корниенко.

По его словам, от стартового стола до отстыковки третьей ступени проходит 9 минут, а корабль движется со скоростью 8 км/ч.

Вера в космосе

— С нами летают иконы, там достаточно много икон. С нами летает крест, который нам патриарх вручил перед полетом. Он там уже давно на станции, и, думаю, мы его вернем, когда придет время менять станцию. Я должен сказать, что подавляющее большинство ребят в отряде верующие. У нас есть батюшка: я перед полетом исповедовался, он встречал меня потом внизу после посадки. Есть процесс освящения ракеты — это уже местный батюшка, байконурский, приходит к нам. То есть вера в космосе есть и в отряде есть, — пояснил Михаил Корниенко.

Какие исследования проводят на МКС

— Станция — это большая космическая лаборатория. Научная лаборатория. Летаем мы прежде всего для науки. Куча экспериментов, которые мы сначала репетируем на Земле, потом выполняем в космосе. Это биотехнологии, это биология, это физика, это медицина — очень много экспериментов медицинских. Больше 60 в первом полете, и во втором за год мы еще больше сделали. Я никогда бы не подумал, что сам себе буду делать УЗИ глаза. Меня научили. Я в космосе делал себе УЗИ глаза: из пакета с обратным клапаном выдавливаешь воду на глазницу, она в невесомости так пузырем висит, и ультразвуковым датчиком смотришь. Одним глазом смотришь на монитор, а другой глаз ультразвуковым датчиком исследуешь. А внизу доктор сидит, онлайн видит эту картинку, он просит — датчик вправо, влево, глазной нерв найди, зрачок найди. Такие эксперименты делали. Когерентная томография глаза, УЗИ сердца, суставов. Практически из всех отраслей науки эксперименты у нас на станции присутствуют, — прокомментировал космонавт.

Михаил Корниенко назвал ученых на Земле мозгом, а космонавтов их руками за пределами планеты. Им надо грамотно и по правилам выполнить все инструкции, чтобы получить результаты.

— Космос должен приносить пользу людям внизу, — объяснил Михаил Корниенко.

Такая задача стоит сейчас во время полетов на орбите. Когда человечество начнет осваивать Солнечную систему, будет экспансия — базы на Луне и Марсе с последующей колонизацией, считает космонавт.

Традиции и талисманы

— У каждого космонавта есть свой талисманчик. У меня это кусочек расплавленного алюминия. У меня отец в 1965 году разбился на вертолете вместе с экипажем. От вертолета у меня небольшой остался оплавленный кусочек алюминия на память. Он два раза со мной в космосе был, — рассказал космонавт.

Традиция перед полетом одна — просмотр фильма «Белое солнце пустыни».

Какое время на МКС

— Мы живем по Гринвичу. Москва — минус три часа. Если вы имеете в виду эйнштейновский парадокс времени, то скорость слишком мала, чтобы он сказывался. Кто-то посчитал, не поленился, что за 516 суток в космосе, если учитывать эйнштейновский парадокс, 8 километров в секунду, я помолодел где-то на полторы секунды, — рассказал Михаил Корниенко.

О нештатных ситуациях

— Нештатные ситуации — это расчетная штука, нас к ним готовят, готовят тщательно очень, до автоматизма, особенно к таким, как разгерметизация, пожар на станции, течь аммиака внутрь станции. Кстати, если аммиак потек, запах почувствовал, есть буквально несколько секунд, чтобы уйти в другой отсек, закрыть люки. Потому что легкие выгорают за несколько секунд. Там 100-процентный аммиак — все, легких нет. Слава богу, нас миновала чаша сия. Были другие нештатные ситуации — от мелких до крупных. Один раз была такая штука — нас предупредили буквально за полтора часа, что в окрестности станции скоро войдет космический мусор. Обычно нас предупреждают за сутки, и мы делаем маневр увода. То есть дуется разгонный импульс по вектору скорости, и станция поднимается километра на четыре. На следующие сутки мы благополучно с мусором расходимся. А тут нам полтора часа всего дали. Еле успели позакрывать люки по всей станции: если куда-то попадет, чтобы не всю станцию потерять. И ушли в корабль. Сидим ждем. Я до сих пор помню пролетное время — 12:01 по Гринвичу. Втроем сидим, смотрим за секундомером, Земля молчит, мы молчим. Попадет, не попадет. Секундомер дальше пошел. Чисто как в кино: один в один. Потом 15 секунд, 20 прошло. ЦУП нам говорит: «Ну все, ребята, вроде пронесло». Потом я позвонил баллистикам, спросил, что было. Они говорят: это старый, отработанный спутник был на перекрестных курсах. Со скоростью 14 километров в секунду мы разошлись. Причем он был даже не в красной километровой зоне вокруг станции, а в черной — совсем рядом прошел, — рассказал космонавт.

Пожелание для молодежи Коми

— Не бойтесь ставить перед собой большие, красивые цели. Чем раньше вы поймете, какую цель перед собой поставили, тем выше степень достижения этой цели. Но при этом четко надо понимать: чем масштабнее цель, тем больше будет препятствий. Я хочу вам пожелать научиться эти препятствия преодолевать. Тогда вы успешно к этой цели дойдете, — обратился к аудитории Михаил Корниенко.

БНК